Это было чертовски странное, но головокружительное чувство. Стоя на улице, пронизываемая ветром, Джилл шало улыбалась от охватившего восторга. Она словно выбралась на свет из брюха поглотившей ее гигантской рыбы, в чьих теплых потрохах томилась в обманчивой безопасности, а на деле натуральным образом переваривалась. Один вид знакомой двери внушал теперь смутную тревогу, что стоит только слишком близко подойти, и та откроется обратно в горло прожорливой твари и на этот раз выбраться из ее живота получится разве что с черного входа, переработанным испражнением прямиком на свалку вместе с помоями, так как для захоронения слишком много чести.
Сейчас Джилл казалась самой себе изрядно пережеванной и чуточку переработанной, но, в целом, отрыгнутой без непоправимых повреждений.
Торжественно опустив перед собой ведро, с которым провел предыдущую ночь в объятьях непреодолимой страсти изрядно перебравший тощий мальчишка, Джилл посмотрела по сторонам, и, никого не обнаружив, отправила его в полет с парадного крыльца, рядом с которым любила когда-то отираться со своими цветами. Что ж, больше она и на милю к нему не подойдёт, спасибо большое.
Цыганку, испортившую ей жизнь, Джилл не видела с прошлого вечера. За трактирной стойкой с хозяйским видом отирался незнакомый мужик.
"Сбежала, наверное, - хмыкнула она про себя, - и правильно сделала. Это пример, которому стоит последовать".
Конечно же, цыганка ей и не подумала заплатить, к счастью, Джилл успела присмотреть, где хранилась часть выручки, и, перед тем, как уйти, забрала то, что по ее мнению, причиталось за понесенные ей непомерные страдания. На какое-то время, украденной суммы должно было хватить.
Опрокинутое ведро было маленькой пакостью, оставленной напоследок, для упыря, занявшего место старого трактирщика. Пусть поработает, ему полезно.
В любом случае, как бы в дальнейшем, лицом или отнюдь не передом повернется к ней жизнь, ноги Джилл не ступит на это проклятое богами и демонами место.
Кокетливо завязав синюю ленточку в бантик на шее (разумеется, тоже украденную), бывшая работница спрыгнула на землю, перемахнув через грязную дурнопахнущую лужу, и задала такого стрекоча, что только пятки сверкали.
